Рождение великой идеи

Е. Синицын, О.Синицына

"Джоконда" - система парадоксов в творчестве Леонардо да Винчи.

Перед нами по-прежнему труднейший вопрос: как и на каком уровне обобщения Леонардо пришла в голову уникальная идея создать многоликий образ Джоконды. Без сомнения, Леонардо обладал выдающимся ассоциативным мышлением, поэтому его сознание и бессознательное рождало множество догадок в, казалось бы, несвязанных друг с другом областях науки и особенно искусстве. И это великое множество ассоциаций, которое сначала бессознательно, а потом сознательно стимулировало процесс выброса множества идей, которые и составили опору образа Джоконды. Теория познавательно-психологических барьеров Кедрова, утверждает (12), что когда противоречивость фактов переполняет сознание, то познавательно-психологический барьер, который стоит на пути преодоления противоречий, может быть преодолен только, если ученый случайно и внезапно увидит ассоциацию, которая подбросит его мысль над барьером и обобщит имеющиеся факты, разрешая противоречия, так в мире появляется революционное открытие. Если существует универсальный гений, наделенный необыкновенной мощью ассоциативного парадоксального мышления, который всю свою творческую жизнь прибегал к его помощи, то какой высоты должен был быть барьер, чтобы стать недоступной плотиной перед взбунтовавшейся мыслью ученого.

Если же мы имеем дело не с отдельной ассоциацией, а с их нескончаемым потоком, если мы оказываемся рядом с редчайшим случаем ассоциативной творческой жизни, то непреодолимость любой преграды исчезнет сама собой. Такой реальный исторический случай произошел в эпоху Возрождения с Леонардо да Винчи. Естественно начать наше исследование разрешением кардинального вопроса: как возникла догадка создать образ платоновской универсальной женщины - многоликой Джоконды. Следуя нашим рассуждениям, мы должны двигаться по пути поиска потока ассоциаций мышления Леонардо. Из этого потока нам предстоит обнаружить ассоциативную структуру, которая, концентрирует в себе всю мощь психической энергии гения, она у гения всегда велика. И такая сформировавшаяся ассоциация как мощный трамплин подбросила мысль Леонардо над барьером - традицией, над противоречивостью философских течений и вытолкнула из недр бессознательного мастера идею создать творение, в котором структурно еще несвязанные ассоциации превратились под кистью мастера во что-то до сих пор еще не существовавшее в мире, попутно не теряя одновременно ни микроскопической доли гармонии и красоты. В этом разделе мы выдвигаем гипотезу или версию о том, как родился у мастера его художественно-артистический замысел картины «Мона Лиза».

Рассуждая о живописи и поучая своих будущих последователей, Леонардо писал в своей записной книжке: «Жалок тот мастер, произведение которого опережает его суждение, тот мастер продвигается к совершенству искусства, произведения которого превзойдены суждением» (16, с. 412, ф. 497). Эта мысль ступенька к первенству главной идеи. Попробуем доказать, что последующая мысль Леонардо была навеяна его озарением, что перед ним открылся великий художественный замысел, мастер почувствовал сюжет - создать уникальный универсальный портрет женщины: «Тот живописец, который не сомневается, немного и достигает. Когда произведение превосходит суждение творца, то такой художник немного достигает, а когда суждение превосходит произведение, то это произведение никогда не перестанет совершенствоваться, если только скупость не помешает в этом» (16, с.412, ф. 498). Возможно эта запись послужила Леонардо горящим факелом, освещавшим дорогу на пути к завершению образа Джоконды. Мало кто знает, что Леонардо был очень расчетлив и в своих доходах, и в своих расходах. В своей записной книжке он тщательно учитывает каждый сольди, флорин или дукат. Все исследователи художественного творчества Леонардо прониклись убеждениями, что Леонардо не оставил ни малейшей записи о процессе создания картины «Мона Лиза». Несмотря на приличный гонорар и, всегда нуждаясь в деньгах, Леонардо так и не отдал в 1506 году практически завершенную картину «Мона Лиза» своему заказчику супругу Моны Лизы богатому флорентийцу Франческо дель Джокондо. Леонардо смотрел на картину и видел: его картина еще далека от совершенства и, хотя в 1506 году испытывал нужду в деньгах, не продал свою картину. Она осталась у Леонардо и она путешествовала вместе с ним, куда бы он не отправлялся. Леонардо не продал Джоконду даже Людовику ХII, когда тот, посетив Леонардо в Милане, занятом французскими войсками, восхитившись Джокондой, предложил продать ему картину. Так до самой смерти Леонардо не расстался с картиной и, как свидетельствуют его ученики, последний мазок Леонардо сделал в 1516 году. Второй важнейший момент: Леонардо утверждает, что суждение то есть замысел, идея должна предшествовать творческому процессу, потому что, если замысел велик, то как бы не старался живописец он никак не может его достигнуть и вынужден постоянно обращаться к своему творению, стремясь к совершенству, у которого, хотя и есть предел, но он, как в математике, недостижим.

В творчестве Леонардо в образе многоликой Джоконды выявились три парадокса познания: 1) борьба неопределенности с определенностью на примере безграничности тайны женской сущности, которая призывает глубже проникнуть в бездонное царство человека и помочь ему познать самого себя, хотя до этого его жизненный опыт неоднократно говорил ему, в чем его жизненная струна. 2) Не зритель сам определяет один из ликов многоликой Джоконды, а, наоборот, возникает эффект зеркального отражения структуры бессознательного зрителя через восприятие им образа Джоконды, которая как эхо возвращается в сознание зрителя, отображая идею психоанализа Фрейда. Иными словами, сама Джоконда сканирует структуру бессознательного зрителя. 3) равномерное течение времени при восприятии Джоконды многомиллионнной массой людей превращается в неравномерное. Чем больше людей в современном мире в конкретный момент времени изучают портрет Джоконды, тем быстрее течет общее время восприятия.

Теперь мы пониманием, насколько необычная и гениальная идея многоликости пришла художнику, создавшему портрет Джоконды. Возможно, в мозгу мастера сформировалась структура ассоциаций, от которой этому блестящему уму оставалось сделать лишь шаг, чтобы она превратилась в суждение и замысел. И был исключительный момент времени, когда Леонардо понял, что сама судьба пошла ему навстречу. Художник держал в голове много самых разнообразных задач и был обуреваем множеством идей. Когда они начинали группироваться вокруг одной главной и, когда внешние обстоятельства этому сопутствовали, то приток психической энергии возбуждал и собирал разнообразные впечатления из памяти и новые идеи в один мощный очаг в сознании. Чтобы упростить наше исследование расчленим вопрос на части и выясним ряд доминант в подсознательном слое Леонардо, которые в определенных ситуациях выходили на поверхность сознания и могли стать решающими ассоциациями для создания многоликого образа Джоконды.

Но чтобы идея многоликости приобрела решающая значение, нужно было, чтобы эта совокупность различных ассоциаций сформировалась в отчетливую структуру, затем на этой структуре возникает психическое напряжение и деформации. Согласно принципу удовольствия Фрейда, напряжение и деформации должны быть преодолены путем мгновенного озарения и выхода на новые кардинальные решения в искусстве. Таким образом, наша задача - создать версию ассоциативной структуры-трамплина: найти слагающие ее элементы, фактически, локальные ассоциативные структуры.

Итак, вот первый локальный образ (локальная информационно-смысловая структура S₁) в сознании Леонардо - понятие делимости. «Всякая непрерывная величина мысленно делима до бесконечности», - утверждает Леонардо в разделе наука (16, с.127, ф. 99). Не исключено, что этот навязчивый математический образ делимости, извлекался из его сознания в различные моменты времени и, когда он что-то изобретал, потому как в любом изобретении всегда есть целое и есть его части. Часть нужно разделить на детали, эти детали еще на меньшие части. Изучение малых долей, изучение по крупицам неизбежно замедляет процесс познания, что наблюдаем при создании образа Джоконды.

Второй момент и вторая ассоциация - трамплин, идеи Платона и критика их Аристотелем также были плодом долгих размышлений Леонардо. Возникает естественная мысль осмыслить делимость как универсальную идею Платона. Леонардо вглядывался, проходя по улицам Флоренции, в красивые лица горожан и горожанок, но почему их красота так различна, почему так не похожи выражения их лиц, так индивидуален их взгляд, почему так разнится их походка, и почему за этой внешней красотой художник видит темноту их души. Однажды Леонардо записывает: «Посмотри на лица мужчин и женщин, какая у них благость и доброта, выражение благости в игре света и тени у дев, сидящих возле порога, подчеркнуто темнотой внутри»

Еще ассоциация, перекидывающая мостик, о котором много в своей теории познания говорил философ Кедров. Этот ассоциативный мостик: делимо все, в том числе образ женщины, если рассматривать некую абстрактную женщину как платоновскую универсалию. В соответствии с логикой Платона, есть абстрактная женщина как идея женщины вообще, а ее воплощение проявляется в конкретных женщинах. У Леонардо начинают ассоциировать два пока не связанных очага в сознании: первый очаг - делимость любого объекта и второй очаг - абстрактная женщина. Суть творческого процесса, когда сольются несколько творческих потоков, отображающих до определенного момента несвязанную информацию в единую структуру. Аристотель находит деформацию в идеях своего учителя Платона, идеи не могут существовать без их воплощения в реальном мире, они не существуют друг без друга и их неразрывная связь есть фундамент познания. Леонардо выстроил цепочку, отталкиваясь от спора Аристотеля и Платона. В сознании Леонардо зреет идея - не существует в природе абстрактной женщины, которая пребывает вне времени и пространства. В то же время Леонардо прекрасно знал, как бы не были различны образы конкретных женщин: их внешность, характеры, всегда находятся общие черты характера, их гармоничное пропорциональное объединение. Леонардо продолжает размышлять. Если говорить на языке математических множеств, то в их пересечении вовсе не требуется гениального озарения, поскольку абстрактная идея женщины потому существует, поскольку она отражена в гигантском множестве реальных женщин с бесконечным числом характеров и проявлений. Леонардо, изучавший теорию видов Аристотеля, задумался над тем, как разрешить спор великих греческих мыслителей при помощи живописи, которую он ставил выше философии, поэзии и даже скульптуры. Попутно Леонардо изучал полеты птиц, наблюдал, как орел парит в воздухе, как проносятся голуби над головой в поисках пищи, смотрел на белочек, снующих по деревьям во Флоренции, на граждан, выгуливающих различные породы собак и все это различные виды живых существ, которые легко подводятся под классификацию Аристотеля видов и родов. Наступил момент, когда идея классификации прочно поселилась в сознании Леонардо.

Итак, мы получили некоторый осколок структуры с тремя ярко выраженными локальными элементами, которые горят возбужденными очагами в сознании Леонардо: математическое понятие делимость S₁, абстрактная женщина S₂, наличие множества конкретных женщин S₃. Эти очаги то исчезают, вытесняемые другими задачами, то появляются вновь. И тут Леонардо задумывается: ведь он почувствовал, что на этот раз он вторгается в спор великих философов Платона и Аристотеля, и мозг начал искать развилку - на чью сторону из этих философов он мог бы встать, по какому пути пойти. Бифуркация в сознании гения. Выражение платоновской идеи женщины, по Аристотелю неверно, идея не существуют раздельно от конкретной вещи. Процитируем Рассела по поводу теории видов Аристотеля: «общим я называю то, что может по своей природе сказываться о многом, а единичным - то, что не может этого…»» (цит. по 13, с. 166). Женщина, по Аристотелю, есть общее, то есть тот самый платоновский универсалий, а единичное это не что иное, как конкретная женщина с одной или двумя доминантными чертами личности, у нее, по Леонардо, есть ярко выраженный лик. Итак, появляется понятие единичное, которое есть конкретная женщина - структура S₄. Пока только возникают ассоциативные связи между четырьмя структурами, которые еще не сложились в главный замысел многоликой Джоконды: S₁ ↔ S₂ ↔ S₃ ↔ S₄ ↔ S₁ ↔ S₃ ↔ S₂ ↔ S₄. Эту замкнутую ассоциативную структуру постоянно будоражит мысль - женщина есть непрерывное соединение различных черт личности, ее меняющихся ликов, но любая непрерывность может быть разделена и делима до бесконечности. Так начинает формироваться структура многоликости и разделения образа многоликости на множество ликов. Но в этой структуре не хватает главного звена, чтобы наша версия приобрела более отчетливые очертания.

Леонардо продолжает размышлять. Идея женщины сама по себе неопределенна, а неопределенность не исчезнет до тех пор, пока она не превратится в конкретную женщину. «Но как это происходит?» - рассуждал Леонардо, здесь мы находим у него же ответ, который как у живописца неизменно присутствовал сначала в подсознательной памяти, но опять в нужный момент вызывался в сознание наружу: «Всякое впечатление на некоторое время сохраняется в чувствующем его предмете, и то, которое более сохраняется в предмете, то было большей силы; также и то, которое было от менее сильного, сохраняется менее» (16, с. 132, ф. 114). Во-первых, цепочка ассоциаций прирастает еще на один элемент - впечатление S₅. Во-вторых, она погружалась в подсознательную память и могла быть в любой момент вызвана в сознание. В дело вступала сосредоточенность мышления на проблеме, стимулируя приток в возбужденный очаг психической энергии.

Следим далее за предполагаемой цепочкой рассуждений Леонардо. Идея абстрактной женщины в жизни разделяется на различные типы конкретных женщин, которые имеют свои личные пристрастия, различную внешность и т.д. А можно ли одновременно изобразить эту идею платоновской универсальной женщины на портрете и одновременно на этом же портрете воплотить Аристотелеву идею общего и единичного? Вот оно недостающее звено - cтруктура S₆. Никому до сих пор это не удалось, а почему? Леонардо обладал парадоксальным мышлением и соединил несоединимое. Другие художники нередко не учитывают, что зритель имеет не только общее впечатление от женщины, а то единичное, которое диктуется его личными пристрастиями к женскому полу. Это явление индивидуальных пристрастий Леонардо часто наблюдал и при дворе Людовико Моро, и в светских обществах во Флоренции, и везде, где он бывал. Следовательно, в универсальной идее женского портрета каждый зритель сосредоточится на том впечатлении от знакомых ему женщин, которые оказывали на него наиболее сильное впечатление. Так постепенно по цепочке ассоциаций возникает образ большого художественного замысла: можно ли совместить идею Платона и иное ее видение Аристотелем в образе универсальной женщины, а если бы это удалось, то зритель сам без помощи Леонардо искал бы в универсальном понятии женщины ту самую конкретную женщину, которая когда-то поразила его в жизни.

А поскольку абстрактный зритель сам делится на бесконечное число конкретных зрителей - так бы сказал основоположник теории видов Аристотель, то опять же, абстрактный зритель не существует без множества единичных конкретных зрителей. На современном языке психологии: человечество образовано множеством различных индивидов. И мы опять выходим на противоречие платоновских универсалий - в виде идеи зрителя и критики этой универсалии с помощью различных типов аристотелевских конкретных зрителей, да еще со своими индивидуальными впечатлениями. Таким образом, эти конкретные зрители сами найдут в универсальной женщине тот тип, какой бы им хотелось увидеть. И никто не сможет переубедить их мнение о типе лика женщины, который давно запечатлен в их памяти.

Но оказывается в нашей ассоциативной структуре вновь не хватает самого главного звена. Есть важнейшее обстоятельство: а вдруг художник бессилен на полотне воплотить платоновскую идею универсалий в ее борьбе с философией видов Аристотеля. Путь размышления уже проторен - любая универсалия крайне неопределенна, поскольку она вне времени и пространства. А как художнику изобразить неопределенность, ведь есть полотно, краски, кисть и самое главное - мысль. Леонардо любил неопределенность и в художественном плане о ней писал так: «Если пишешь на воздухе, включи в картину дымку, чтобы границы света и тени оставались размытыми». Это и есть художественная сущность неопределенности, потому что размытость дает волю воображению, и отсюда возникает еще идея - надо единичному зрителю дать простор воображения. Приходит время и, наконец, цепочка ассоциаций становится достаточно замкнутой. В ту эпоху редко художники писали не по заказу. Следовательно, чтобы воплотить зреющую идею в жизнь нужен был заказ на портрет красивой женщины, чтобы в сознание со всех сторон выплеснулся этот ряд ассоциаций. Заказ поступил и все же, не исключено, последним толчком судьбы было и то, что сама Мона Лиза мистическим образом хранила в себе достаточную неординарную многоликость. И долго зревшая идея связать искусством живописи противоречивые теории двух гениальных философов Платона и Аристотеля в одной картине, где изображенный образ женщины вбирает в себя, соединяя то, что есть в одной теории с тем, что есть в другой.