на главную

карта

об авторах сайта

 контакт

     
 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                                                                                                                                                 

Е. Синицын

Александр Покрышкин - гений воздушной войны.  Психология героизма (фрагменты из книги)

Высшие воздушные асы в ракурсе спора Адлера и Фрейда. Ч 1

                                                                                                                                                                

«В истории человечества можно наблюдать периоды усиления и ослабления напряжения» (31, с. 63). Война несёт в себе безмерное напряжение для всех противоборствующих сил. Но у боевых лётчиков есть одно качество личности, которое не так часто встречается у обычных людей – это стремление жить напряженно. В книге «Тайна творчества гениев» упоминали о столкновении двух глобальных концепций в психологии. Автором первой концепции был Зигмунд Фрейд, ему противостоял не менее выдающийся ученый Альфред Адлер. Их непримиримое противоборство запечатлела история развития психологии. Вначале Фрейд полагал, что человек инстинктивно и неизменно стремится к удовольствию. Но позже он переосмыслил свою теорию и вынужден был предположить наличие у человека противоположной психической силы, которая не подчиняется  принципу удовольствия. В роли противоположной, не менее могучей силы в психике человека выступал другой мотив поведения, определенный Фрейдом как принцип реальности или принцип отложенного удовольствия. Однако большинство людей живут во власти принципа удовольствия, люди боятся напряженной жизни, массовый человек боится поступков, сулящих ему неизвестность, сулящих напряжение всей своей психической структуры и, как только в силу внешних обстоятельств, напряжение настигает человека, он стремится снизить его.

Кардинальный вопрос – почему поступки и психика выдающихся людей не могут трактоваться односторонне принципом удовольствия Фрейда? На неразрешимую проблему недвусмысленно отвечает вечный оппонент Фрейда Адлер, который инстинкту самосохранения противопоставил другой не менее мощный инстинкт, утверждая, что человек вне своей воли стремится к превосходству и вследствие этого вездесущего стремления возникает напряженное состояние всех психических и физических сил человека. Психика людей, поднявшихся на пики высших свершений, по-видимому, более объяснима теорией личности Адлера.

Те, кто помнил Покрышкина ещё в юности, говорили – Александр всегда и во всем стремился быть первым, он уже тогда не боялся напряженных ситуаций. Что-то властное в характере будущего незаурядного человека неумолимо толкало к состоянию сосредоточению всей мощи его психических сил. Что означает для человека испытывать себя, испытывать своё внутреннее «Я», стремиться жить, не боясь напряжения и овладевая этой могучей движущей психику силой?

Кредо Покрышкина давало ему полноту жизни и возможность самоактуализации. Сосредоточенность метафорически объясняется сжатием в комок распыленных в обычном состоянии незначительных психических сил. По-видимому, Покрышкин неосознанно и нередко сознательно искал этих состояний. Стихия могучей натуры – поиск барьеров и их преодоление. Книга Покрышкина «Познать себя в бою» мемуарное повествовательное произведение, но в нём основным лейтмотивом звучит мощный неукротимый призыв к напряжению духовных сил. Драматические и трагические эпизоды войны выстраиваются в целостную картину, в которой то сверкает сгусток ищущей мысли, то среди бесчисленных хитросплетений и развилок войны торится драматический, перехлестывающийся сжатиями и растяжениями путь судьбы.

Читая и перечитывая книгу Покрышкина, мы чувствуем простоту и тщательность, с какими автор описывает каждый эпизод, мы захвачены волной развертывающихся событий, ощущаем, каково было безмерное напряжение в бою, какова была нервность и высота духа в моменты выполнения сложнейших манёвров и штурмовок вражеских позиций среди моря светящихся зенитных трасс. Этого не мог бы выдержать никакой герой, если бы во время не приходил спасительный для всей психической и физической структуры боевого лётчика редкий отдых в моменты дружеского общения с однополчанами. И любовь к своей единственной избраннице Марии для Покрышкина была тем счастливым состоянием, которое он берег как самое дорогое в своей жизни.

Примеры, которые иллюстрируют напряжённость боевой жизни русского аса (их мы можем взять из его книг) – бесчисленны, но есть ярчайшие. «Шёл 1944 год. Перед нашими частями была поставлена задача – окружить крупный город и промышленный центр Бреслау». Покрышкин так описывает экстремальную ситуацию, которая с ним произошла в это время: «Исходя из этого, боевые действия нашей дивизии должны переместиться севернее. Базирование полков в Ченстохове из-за большого расстояния от предполагаемого района действий не позволяли эффективно использовать истребителей в предстоящей операции. Надо было немедленно искать аэродромы ближе к Одеру. По разведкарте я выбрал аэродром с бетонной полосой Альтдорф, в районе небольшого городка Крейцбурга и решил лично его осмотреть. Под вечер, после окончания патрулирования наших групп над плацдармом, я выехал на Альтдорф. В сумерках мы не встретили ни одной автомашины. Подъехали к асфальтированной дороге. Поперек неё и вправо хорошо видны следы на глине от проезжавших автомашин. Влево, куда лежал наш путь, асфальт был чистый.

– Василь, поворачивай влево, – посмотрев на карту, говорю своему шоферу; бывалому старшине, ранее возившему Красовского.

– Товарищ командир, нельзя туда. Асфальт, как зеркало, нет следов от машин. Видимо, дорога заминирована. Взорвемся! Доводы веские, но и плутать сейчас, в сумерках, искать в лесу село Альтдорф, времени нет. А скоро наступит темнота. Между тем дорога ведет к нужному нам населенному пункту. Ещё раз осмотрел полотно асфальта — ничего подозрительного. Вскоре дорога пошла через лес. Он закрыл обзор. Чувствуешь себя напряженно. Поворот вправо – и перед нами в полсотни метров на дороге и сбоку её показалась большая группа немецких солдат, с автоматами и пулемётами.

– Василь, полный газ! Жми! – крикнул я водителю, а сам пытаюсь вытащить пистолет из кобуры под меховыми летными брюками. Немцы расступились на дороге, и мы пронеслись в двух метрах от них. Жду автоматные очереди в спину... Через сто метров поворот дороги вправо, и группа противника осталась позади, скрытая сосенками.

– Счастливая у нас машина,— промолвил, наконец, водитель. Он вытер пот со лба, потянулся к фляге с водой. А сам ни на секунду не ослаблял внимания, следя за дорогой. «Почему они не стреляли? Приняли за своих. Не успели разглядеть…» – думал я. Да, счастливо ушли от смертельной опасности… Когда осматривали аэродром, шофер снова призвал Покрышкина быть осторожнее, аэродром мог быть заминирован, Покрышкин прислушался к его мнению. Они поехали вдоль полосы. «После происшествия на дороге, казалось все страшное позади»… Как всегда Покрышкин анализирует происшедшее с ним. «Проспал до рассвета как убитый и утром выехал на КП. По пути решил снова заехать на аэродром, чтобы ещё раз рассмотреть его в светлое время. Дальше мы поехали по дороге, на которой произошла встреча с гитлеровцами. Увидели три сожженных грузовых машины, убитых и полураздетых бойцов. По-видимому, они наткнулись на эту группу после нас.

– Не повезло нашим солдатам. Василь!

– Вот видите, товарищ полковник, и мы могли также лежать убитыми из-за вашего несогласия с моими советами, – грустно проговорил Василий, объезжая убитых.

– Да, Василь! Видимо, нас спасла здесь, как и в воздушных боях скорость. Мы так внезапно выскочили, так быстро проскочили, что от неожиданности они ничего не поняли» (18, с. 391).

Нет более совместимых понятий, чем война и риск. Даже родные братья не бывают так близки, как неразделимы риск и война. Рядом с риском стоит напряженное волевое состояние психики. Дух риска пронизал всю натуру Покрышкина. Трудные обстоятельства одних повергают, а других они стимулируют на вызов отвечать вызовом. В психической структуре личности героя сближаются и вызов, и риск, и напряжение.

Так возникает сплоченная тройка, она – продукт работы над собой, познания себя. Для героя союз трёх этих факторов привычен. Рост напряжения вызывает прилив энергии. Покрышкин стремился испытывать напряжение в воздушном бою и на земле, когда в самом начале войны после вынужденной посадки подбитого истребителя, выходя из окружения, добирался к своим.

Идея о существовании психического фильтра в сознании говорит о том, что деятельность разума у сформировавшейся личности частично находится под властью такого психического фильтра.

У любого человека в содержании сознания отражается его психологический тип. Очевидно, что интуитивный тип иначе реагирует на ситуацию, чем сенсорный тип. Поведение доминантного лидерского типа совершенно непохоже на поведение подчиняющегося типа. Содержание сознания этих типов различно. Радикал раздражает консерватора, потому что сознание радикала отвергает консервативные решения. Храбрый человек на вызов со стороны противника отвечает вызовом, а трус спасается бегством. Можно сказать, что различия в поведении людей обусловлены различием информационно-смысловых структур, составляющих содержание их сознания. Один человек принимает некоторую ситуацию, а эту же ситуацию другой человек отвергают. Возникает явление избирательности сознания, это явление избирательности сознания мы назвали феноменом психической фильтрации.  

У Покрышкина абстрактное понятие «скорость» пронизало всю психическую структуру его личности. В сознании Покрышкина понятие «скорость» превратилось в живой образ. Живой образ, по выражению Юнга, представляет собой в творческом процессе автономный комплекс. В этом комплексе сосредоточена основная часть психической энергии. Отчетливо воспринимая понятие «скорость» в реальном мире в самых различных её отображениях, Покрышкин не страшился реальной скорости, она притягивала его неограниченными потенциальными возможностями.

В обществе и в мирное время есть люди, одержимые скоростью. Это современные асы, управляющие сверхсложными самолётами; это пилоты гоночных автомобилей; это мчащиеся по снежным склонам горнолыжники; это скользящие на доске по быстро катящейся океанской  волне серфингисты. Воздействие этого прекрасного захватывающего душу ощущения на психофизиологию человека так велико, что даже риск от опасности катастрофы или падения непроизвольно уменьшает своё влияние. Достичь значения предельно высокой скорости летящего по прямой истребителя – не так сложно даже для воздушного аса. Гораздо труднее сохранить максимально возможную высокую скорость на последовательности манёвров. И в хоккее, и в футболе это азбучная истина. Хоккеист молниеносно обыгрывает соперников, когда владеет большим разнообразием приёмов атаки, выполняемых на большой скорости. Таким был знаменитый советский футболист и хоккеист Всеволод Бобров, кстати, выступавший после войны за команду ВВС.

Образ «скорости» оккупировал навсегда одну из главных осей психики Покрышкина – той оси, на которой строится вся сложная конструкция и архитектура психической фильтрации. Сомнение характерно для напряженной мысли, сомнение, будучи благодатной почвой для рефлексии, тормозит скорость решений и тормозит скорость действий. Известно, что глубину и остроту мысли, прежде всего, характеризуют сомнения. Но когда экстремальная ситуация ставит на человека перед двумя экзистенциальными сущностями – жизнью и смертью, то сомнения молниеносно исчезают. В психике процесс исчезновения чего-то из сознания называется процессом вытеснения. Человек, который способен овладеть хотя бы частично процессом вытеснения, наилучшим образом добивается эффекта самоконтроля. Этим исключительно ценным качеством обладал Покрышкин. Анализируя бои Покрышкина не только с точки зрения тактического искусства и мастерства, но также в русле деятельности его психики, мы убеждаемся, каким сложным взаимодействием и работой всех компонентов психики аса был обусловлен успех сражений в небе.

В боевой обстановке доминирующими чертами личности у Покрышкина становились целеустремленность, решительность и бесстрашие. С точки зрения психологии, это означает моментальный процесс вытеснения сомнения и вытеснения страха из сознания. Но свято место пусто не бывает и на их место приходит напряженность психического состояния и тогда знаменитый принцип гомеостаза Фрейда терпит полный крах. Когда нет гомеостатического равновесия, на котором базируется принцип удовольствия Фрейда, тогда возникает явный перекос в одну или другую сторону: в сторону напряженности или в сторону ухода от неё. В случае резкого снижения напряженности психический механизм требует возвращения на исходные позиции, когда напряжение снова возрастает. Этот феномен психики рассматривал выдающийся психолог ХХ века Виктор Франкл, вынесший трагедию трёх гитлеровских концлагерей.

Переход от расслабления к напряжению вызывает приток психической энергии в сторону роста напряженности. Но этот рост не останавливается и продолжается далее вверх. Этот вывод недвусмысленно нам подсказан идеей – у выдающихся личностей, наделенных способностями и силами к единоборству, психическая энергия избирательна в смысле её концентрации в определенной точке напряженности в пространстве психики личности и эту точку нужно непрерывно подпитывать.

В описанном эпизоде войны две фигуры – сам автор и водитель Василий. Писатель выигрывает в творчестве, когда ему удается сталкивать образы в их контрасте, окружая их событиями и другими личностями. Если мы тщательно проанализируем стиль книг Покрышкина, то в первую очередь нас привлекают соседство самых различных контрастов. Перед читателем рисуются картины, где рельефны две фигуры: сам автор, бесстрашный ас в кабине виллиса и водитель машины. Покрышкин неизменный победитель в небе, там он знает всё, там он имеет богатейший опыт. В небе неожиданности подстёгивают его к быстрым поединкам. Противоборство в небе с врагом стало началом познания себя. Но здесь земля ограничивает и скорость, и манёвр, но не ограничивает скорость мышления.

Лётчик и шофёр рядом, их плечи соприкасаются, но на этот раз штурвал-баранка в руках водителя. Василий осторожен, он сомневается, он не склонен рисковать, не потому что он трус, он смел. Трусость сродни панике, но Василием управляет чувство исключительной ответственности. Он отвечает за жизнь командиров. Раньше он возил генерала воздушной армии Красовского, теперь везет командира дивизии полковника дважды Героя Покрышкина. Чуткость души Василия поднимается от обыденности войны, он чувствует, что обязан предостерегать рядом сидящего командира. Василий на протяжении этой поездки с Покрышкиным выступает как бы в роли уравновешивающего начала стремительности неудержимой натуры Покрышкина. Уравновешивание необходимо, на уравновешивании покоится психика и принцип гомеостаза. Но последнее слово за командиром. Встреча с немецкой засадой на дороге была крайне опасна. В воздушном бою, чтобы поразить врага, нужно выполнить манёвр, чтобы на линии прицела оказался самолёт противника, затем следовала пулемётная очередь, но на земле сложнейшие манёвры машины не нужны, да и невозможны. Когда автомат и пулемёт в руках врага, несколько секунд для наведения прицела достаточно для автоматной и пулемётной очереди в сторону противника, от пули не убежишь, она-то догонит, но реакция автоматчиков не такая, как у лётчика-истребителя, и немецкие автоматчики не успели принять решение, на что и рассчитывал Покрышкин. Будучи исключительно исполнительными, они расступились.

Смертельное безрассудство почти безоружным людям мчаться на полной скорости к своему вооружённому врагу. Кажущееся безрассудство, которому разум уступил дорогу. Но безрассудство перед бездной смерти есть следствие осмысленного бесстрашия и есть единственный ключ к жизни, потому что в этом безрассудстве нет ни толики отчаяния, а только вызов судьбе и вражеской силе.   

В этом эпизоде скрыт символ побед Покрышкина. Символ борьбы Покрышкина прочно впаян в его душу с юности – сплетение в тугой узел ряда психических факторов: непреклонный вызов любым обстоятельствам, вызов самому себе, риск, бесстрашие и явление из реального внешнего мира, ставшего его приобретением – скорость, скорость и ещё раз скорость. Это были доминанты его характера среди других доминант. Пик на хребте других пиков. Парадокс – всегда напряжение мысли, парадоксальное поведение Покрышкина – это стиль его напряженной жизни. И Покрышкин мчится навстречу автоматам и пулемётам врага. Решение потрясает своей безрассудностью и бесстрашием. Лобовая атака на земле, с одним пистолетом. Ответ противника на лобовую атаку похож на ответ Покрышкину в воздухе, когда «мессеры» уходили в стороны, так и на земле противник расступился, хотя скорость невелика, всего лишь скорость виллиса, но и её достаточно. Немцы запоздали с реакцией. Но истина этого поединка намного проще всех хитросплетений и основанных на здоровой логике путей к спасению, состоящих из силлогизмов – если то, тогда будет это, если другое, то очевидно и будет другое. Как оказалось, Покрышкин бессознательно принял единственно верное решение, разворот назад был бессмыслен, карты сразу стали бы раскрыты, от пуль не убежишь.

 

 

Все права защищены. Ни одна из частей настоящих произведений не может быть размещена и воспроизведена без предварительного согласования с авторами.
     

 

                                                                       Copyright © 2010