Ахиллесова пята в тактике немецких бомбардировщиков

Е. Синицын

Александр Покрышкин - гений воздушной войны. Психология героизма (фрагменты из книги)

Ахиллесова пята в тактике немецких бомбардировщиков

Анализируя действия немецких штурмовиков Ю-87 на всём Восточном фронте, А.Смирнов в книге «Боевая работа советской и немецкой авиации в Великой Отечественной войне» приходит к ошеломляющим российского читателя выводам. Вот некоторые факты: «И тем не менее в первый день «Цитадели», 5 июля, 2-я и 77-я пикировочные эскадры, совершив 1071 боевой вылет, не потеряли ни одной «штуки» (Ю-87)! 7 июля 2-я и 77-я пикировочные выполнили (вместе с FW190 и Hs123 из 1-о1 штурмовой эскадры) 946 боевых вылетов – и снова ни одного потерянного Ю-87! 8,9 и 11 июля соответственно на 836, 882 и 604 боевых вылетов трех эскадр пришлось 2,2 и 4 сбитых «штуки». И только 6 и 11 июля 1943 г. 2-я и 77-я пикировочные эскадры лишились – в 793 боевых вылетах – 6 Ю-87. Таким образом, – констатирует А.Смирнов, – на один потерянный в бою Ю-87 пришлось соответственно 132 и около 100 боевых вылетов. Вместе с тем на один Ил-2, потерянный в те же дни (5-7 июля) по боевым причинам 2-ой воздушной армией всего 16-17, т.е. почти на порядок меньше!» (25, с. 320). «Примечательно, – продолжает дальше А.Смирнов, – что операция «Цитадель» оказалась для «лаптёжников» даже более «безопасной», чем проходившие ещё весной 1943-го воздушные бои на Кубани» (25, с. 321).

Что же это были за непобедимые штурмовики Ю-87, когда в районе Курской битвы, только на Воронежском фронте на войска которого обрушились2-я и 77-я пикировочные эскадры против них действовали не только советские истребители в количестве 597 «яков» и «лаггов», но и ПВО, в составе которых были 761 зенитное орудие. И почему всё-таки на Кубани эскадры штурмовиков Ю-87 не могли демонстрировать такую же мощь бомбометания, какую «юнкерсам» удавалось осуществлять на других фронтах сражений с советскими наземными войсками. Но более того когда их атаковала группа, возглавляемая Покрышкиным, «юнкерсы» сбрасывали бомбы на оборону своих войск. Вот и пример полной противоположности тех успехов немецких штурмовиков Ю-87, о которых рассказывает А.Смирнов.

«Пешки были ещё на боевом курсе, когда навстречу нам с запада появились вражеские бомбардировщики Ю-88 и Ю-87. Они были на той же высоте, что и мы. Между Новороссийском и Анапой произошла встреча. Я и мои ведомые, не покидая «пешек», пошли в лобовую атаку. Прицеливаясь по носовым кабинам «юнкерсов» старались расстрелять лётчиков. Наши бомбардировщики также обстреливали из передних пулемётов вражеские самолёты. Этот встречный бой длился более минуты. Наша атака настолько расстроила боевой порядок армады противника, но определить, сколько было сбитых самолётов, не было возможности: во встречной схватке необходимо было вести поиск, быть начеку, ведь могли появиться «мессершмитты», – описывает эту боевую ситуацию Покрышкин в своих мемуарах (18, 271). Эта картина победы над немецкими бомбардировщиками за полторы минуты достаточно впечатляющая, но то, что произошло до этого в районе над Крымской почти невероятно, если учитывать ту удручающую картину действия ВВС против штурмовиков Ю-87.

«Впереди, левее и ниже, к переднему краю крались три девятки пикировщиков Ю-87, прикрытые четвёркой истребителей. Они шли в колонне одна за другой на дистанции до километра». Покрышкин последовательно атаковал эту армаду пикировщиков Ю-87. в это время пара Речкалова, прикрывая четвёрку Покрышкина от «мессеров» сбила одного немецкого истребителя. В этом боевом вылете две группы Фадеева и Покрышкина, состоящие из восьмёрки и шестёрки истребителей сражалась в общей сложности против более 40 немецких самолётов. В результате группами Фадеева и Покрышкина было сбито 11 немецких самолётов: «мессершмиттов» и штурмовиков, при нулевых потерях с нашей стороны. В одном боевом вылете и такие потери с немецкой стороны и числа потерь, которые выше приведены из книги А.Смирнова 836 боевых вылета и 2 сбитых Ю-87. Этот контраст воздушной войны выглядит как чудо и как невероятное событие.

Так в чём же была тайна побед русского аса?! На войне в условиях многообразия ситуаций и противостояния одних ситуаций другим есть общие принципы побед и поражений. Нужно только как можно быстрее понять, в чём заключаются эти принципы. Как только наступает понимание сути общих принципов, оно сразу даёт успех в жестоком и кровавом противоборстве. В чём заключается одарённость военачальника, командующего наземными войсками или командира воздушной армии, эскадрильи, полка или дивизии? Увидеть, прочувствовать ахиллесову пяту противника и направлять удары по ней. Обладая исключительными способностями, Покрышкин очень быстро освоил анализ процессов и явлений, имеющих место в воздушной войне, явную взаимосвязь воздушных сражений и битв, которые идут на земле. Покрышкин, вне всякого сомнения, обладал даром системного видения. Было бы удивительным, если бы ощущение системности процессов в воздушной войне было бы слабым местом у Покрышкина. Практически все сенсорно-мыслительные типы отличаются системностью подхода к анализу ситуации. Важен уровень понимания. Для одарённых людей это высокий уровень, а для людей со средними способностями – более низкий уровень с простейшими структурами, которые они могут анализировать.

Только выдающаяся личность с даром первооткрывателя удивляет окружение своей непреклонностью, сосредоточенностью, а поглощающая и наполняющая его сознание идея открывает ей путь к истине и от неё к общим принципам независимо от того, где она ищет истину в науках или в боевых столкновениях – таков её путь – предвидеть больше других. Перед системным видением открываются любые прочные замки на дверях сложнейших процессов, потому что только система позволяет выточить универсальный ключ к запертым дверям, за которыми прячутся от непосвященных процессы атаки и обороны, победный миг кинжального удара.

Тактика Покрышкина проистекала из критерия выполнения боевой задачи и воинского долга. Доминировала основная цель. Перед группой советских истребителей, которую возглавлял Покрышкин, неоднократно ставилась чёткая задача – любой ценой не допускать вражеские бомбардировщики бомбить на линии фронта обороняющиеся войска или сбрасывать бомбы на войска, приготовившиеся начать атакующие действия. Нет лучшего способа в современной войне сорвать атаку, чем разбомбить наземные войска перед наступлением, уничтожая живую силу, ломая дух атаки и уничтожая боевую технику. Поэтому с предельно ясной целью – не допустить бомбежки наших войск раз за разом к линии фронта направлялся патруль из звеньев или эскадрильи советских истребителей.

Непрерывно размышляя о целостной сущности сражений и отыскивая оптимальный путь прикрытия наших наземных войск, Покрышкин нашёл открытое слабое место в системе боевых действий в небе у противника. Оно не на линии фронта, где вражеские бомбардировщики надёжно прикрыты многочисленными группами немецких истребителей, которые, стремясь дать отбомбиться своим «юнкерсам», сковывали поединками «миги», «яки» и «аэрокобры». И даже когда Ю-87 не были надёжно прикрыты «мессершмиттами», то их плотный боевой порядок был защищён интенсивным групповым пулемётным огнём, атаковать через который было крайне трудно, не неся больших потерь. Или «юнкерсы», увидев атаку, выстраивались в оборонительный круг, защищая хвосты друг друга.

Чтобы не дать «юнкерсам» бомбить войска, согласно инструкции, советские истребители должны были патрулировать область линии фронта и без промедления вступать в бой сразу при появлении вражеских бомбардировщиков над советскими войсками. Но патрулирование имело крупный тактический недостаток, территория патрулирования большая и было неясно, в каком месте ожидать бомбового удара Ю-88 и Ю-87. «При патрулировании бросаются в глаза очень плохая осмотрительность и плохое наблюдение за воздухом патрулирующих истребителей, – писал в своём отчёте о действиях 8-й воздушной армии Южного фронта в Миусской операции 17 июля – 2 августа 1943 г. гвардии подполковник Березовой из штаба этой армии. Прямо обидно, когда в 1–2 км от наших истребителей проходит большая группа истребителей противника, бомбит наши войска, а истребители их не видят. Рация наведения подаёт команды, куда развернуться, где искать противника, а патруль или вертится на месте, или уходит в противоположную сторону (Цит. по 25, с. 120). Попытка большим числом истребителей закрыть линию фронта не имела успеха ещё и по той причине, что слишком большое число самолётов нужно было для этого. К тому немецкие истребители расчищали то воздушное пространство, в которое должны были устремляться немецкие бомбардировщики и штурмовики.

И даже когда на линии фронта «юнкерсы» были атакованы «мигами» и «яками», то «мессершмитты» в группе прикрытия были наготове и, будучи на высоте, сразу в свою очередь атаковали советские истребители. Группа прикрытия эскадр «юнкерсов» сковывала боем советские истребители, пусть даже не сбивая их, но резко затрудняя выполнение боевой задачи, поставленной группе Покрышкина. А как возвратиться на свой аэродром, зная, что на наши войска посыпался град тяжелых немецких бомб? Покрышкин хотел найти выход из этого, на первый взгляд, неразрешимого противоречия.

В 60-годах ХХ века Альтшуллер предложил способ, при помощи которого можно разрешать такого рода физические противоречия. Нужно разнести противоречие во времени и пространстве. Покрышкин так и поступил, но в 1942 году в экстремальной обстановке кровавой войны.

Ахиллесова пята у противника есть! Все гениальное просто. Ахиллесова пята в тактике немецкой авиации – далеко от линии фронта, в тылу врага, где «юнкерсы», повинуясь правилам своей системы доставки бомбового груза в район боевых действий, летят одни без прикрытия, потому что для сопровождения «юнкерсов» «мессершмитты» вылетают с других аэродромов и много позже. Следовательно, работала мысль Покрышкина, надо встречать и атаковать «юнкерсы» не над местом бомбометания, где дежурят «мессершмитты», а в глубине вражеской территории, вдали за линией фронта, там можно подловить «юнкерсы», и там они станут легкой добычей для русских асов. В определённом смысле это было тактическим приёмом свободной охоты, к которой были так привержены асы люфтваффе. Как охотятся немецкие истребители за нашими самолётами, Покрышкин хорошо знал.

Поэтому нельзя отрицать, что идею «свободной охоты», Покрышкин использовал в одном из элементов своей тактики истребительной авиации, трансформировав эту идею применительно к своей боевой задаче. Однажды во главе четвёрки истребителей Покрышкин вылетел на боевое задание. Нашим лётчикам нужно было перехватить вражеские бомбардировщики и не допустить их с бомбовым грузом к линии фронта. «Девятки бомбардировщиков летели одни одна за другой, словно на параде». Вероятно, гитлеровцы даже не следили за воздухом, уверенные в том, что на дальних подступах к цели их никто не побеспокоит, – вспоминает он в книге «Небо войны». Покрышкин усиливает свою атакующую мощь, сближаясь в створе пикирования под таким углом, при котором летящие «юнкерсы» будут напарываться на длинную пулемётно-пушечную очередь.

«Ярость, жажда уничтожить их всех переполняет меня, овладевает всеми моими чувствами. Я непрерывно атакую и стреляю. Уже горит третий… строй «юнкерсов» ломается… гитлеровцы высыпают бомбы, не доходя до цели, на …свои войска!.. А ведь их было почти полсотни против четверки!». (17, с. 262).

Усиливая свою атакующую мощь, Покрышкин применяет принцип тройной внезапности.

Первая внезапность атаки связана с неожиданностью немецких бомбардировщиков встретить у себя в тылу наши истребители.

Вторая внезапность обусловлена внезапностью «соколиного удара», особенно когда этот удар осуществляется со стороны солнца.

Третья внезапность проистекает из нанесения первого огневого удара по ведущему всей армады бомбардировщиков. Применение принципа тройной внезапности настолько эффективно, что неизменно приводила к хаосу в боевом порядке противника и его полному разгрому.

После бегства бомбардировщиков, на четвёрку истребителей нападают «мессершмитты», их в несколько раз больше, чем в группе Покрышкина. Блестящее мастерство всей четверки не позволило немецким лётчикам сбить ни один наш истребитель. Все без потерь вернулись на свой аэродром. Вот оно счастье победы, и первым её источником была сначала творческая идея, а следом за ней ищущая, сосредоточенная мысль одержимого лётчика, и только затем пришло ощущение военного успеха.

Эта идея Покрышкина, как будто лежащая на поверхности, но, как это бывает в большинстве случаев, ускользнувшая от других теоретиков тактики истребительной авиации, заключала в себе более глубокий принцип победной войны, чем разрешение частного физического противоречия. Принцип нанесения быстрого удара точно в ахиллесову пяту противника можно трактовать и как принцип захвата большего пространства. Теперь летящие к линии фронта вражеские бомбардировщики, могут быть атакованы в любой точке пространства на всем их маршруте.

Два противника борются за боевое пространство, применяя всю известную им тактику ведения сражения. В сражении ситуация меняется непрерывно: то успех на стороне одного, то побеждает другой. На прорыв фронта одним, другой отвечает фланговым обтекающим ударом. Как узнать, где отвлекающий удар, а на каком участке сражения все силы, включая и резервные, брошены на чашу смертельно качающихся весов? Взаимное расположение атакующих и обороняющихся войск меняется почти непредсказуемо. Каждая из противоборствующих сторон стремится найти слабое место у другого, перехитрить врага. Гении полководческого искусства Суворов и Наполеон, которые с непревзойденным искусством, буквально наитием наносили внезапный удар на участке, где противник его не никак ожидал. Вспомним знаменитый переход Суворова через Альпы и удар в тыл ничего не подозревавшим французским войскам.

Тот, кто владеет атакующей инициативой на большем пространстве, тот в конечном итоге, побеждает. Ещё раньше раз за разом Покрышкин с безупречной отвагой и ошеломляющей дерзостью атаковал большие стаи «юнкерсов». Хотя ведомая им эскадрилья сбивала и рассеивала группы вражеских бомбардировщиков, Покрышкину пришла в голову ещё и такая идея – встречать «юнкерсы» над территорией, захваченной немцами, встречать «юнкерсы» в тылу вражеских армий. Часто «юнкерсы», атакуемые эскадрильей Покрышкина, в панике сбрасывали бомбы на свои войска.

Долг перед Родиной был основным критерием действий Покрышкина, и с этим долгом складывался другой не менее весомый долг – долг совести, выражающийся в чувстве товарищества, раньше любили говорить: «один за всех и все за одного». Если товарищ в воздушном бою попадал в беду, то Покрышкин, имея хорошую возможность преследовать вражеский самолёт и сбить его, тем самым, увеличив счёт своих сбитых самолётов, оставлял преследование и бросался на выручку товарища.

После нанесения по бомбардировщикам удара в тылу у немцев, командиры групп немецких бомбардировщиков почувствовали свою уязвимость в очень большом районе боевых действий, и они растерялись. Немцам сразу пришлось ломать тактику прикрытия, тактику сопровождения «юнкерсов», количество сопровождающих «мессершмиттов», а неизвестная область атаки советских истребителей поставила в тупик силы прикрытия. Возникла проблема: как прикрывать бомбардировщики, куда передислоцировать аэродромы «мессершмиттов». Одним неожиданным ударом Покрышкин спутал карты у своего противника. Этот тактический удар показал совсем иную грань лётчика-аса.

В функции штабных работников авиационных подразделений и в первую очередь академии ВВС входила разработка новых приёмов ведения боевых действий в воздухе. Однако это новаторское решение по тактической борьбе с вражескими бомбардировщиками за линией фронта, над территорией занятой врагом, озарило боевого лётчика-истребителя, участвовавшего каждодневно в боевых действиях. В этом случае у Покрышкина в очередной раз проявилось творческое качество его личности. Новое тактическое решение на этот раз пересекалось с функциями работы штаба, и потому оно должно было поступить из штаба дивизии. При встрече советскими истребителями немецких бомбардировщиков далеко за линией фронта, сразу возникает типичная ситуация неопределённости и обоюдного риска. Покрышкин всегда мечтал вести с сильным противником воздушные сражения в обстановке высокого риска («а он мятежный ищет бури»). В предельно непредсказуемой боевой обстановке численное превосходство противника уже не имело решающего действия.

Ситуация на редкость типичная в шахматной игре. Чемпион мира, блестящий игрок, с уникальной силой в позиционной игре, кубинец Капабланка противостоял другому талантливому русскому шахматисту Алехину, которого отличал острокомбинационный стиль игры. Поскольку Капабланка хорошо знал сильные стороны стиля Алехина, он делал всё, чтобы не дать своему сопернику шанса навязать свою стратегию и тактику борьбы. Алехин, напротив, стремился перевести соперничество в область повышенного риска, потому что русский шахматист знал, что риск в позиции есть для Капабланки его ахиллесова пята. Когда Алехину это удавалось, он выигрывал, когда же русский шахматист не мог навязать свою тактику поединка, то в позиционной игре партии часто заканчивались вничью или выигрышем Капабланки. За шахматной доской того времени, гиганты противостояли друг другу, и внешние силы мало сказывались на их борьбе.

В новом тактическом решении Александра Ивановича Покрышкина атаковать немецкие бомбардировщики в воздушном пространстве далеко за линией фронта, как ни парадоксально покажется, нашло своё отражение самое сильное тактическое оружие люфтваффе – тактика «свободной охоты». Удивительно то, что специалисты по истории авиации до сих пор не обратили на это внимание. Однако Покрышкин в результате упорного размышления, будучи прекрасно осведомленным о сущности тактики «свободной охоты», не только использовал идею «свободной охоты» в небе, но, что крайне важно, он развил применительно к своей проблеме разгрома больших групп немецких бомбардировщиков, на пути их к своим целям. Обобщая идею «свободной охоты», Покрышкин нашёл место этой идее в более широком плане всей панорамы тактической войны за господство в воздухе.

Сущность «свободной охоты» сравнительно проста и потому исключительно эффективна. Здесь, как никогда, объективен тезис – чем проще, тем эффективнее. На высоте со стороны солнца или, скрывшись за облаками, небольшая пара или две пары истребителей подкарауливают летящие и не подозревающие об опасности одинокие и группы самолётов противника, возвращающиеся с боевых заданий. Психическая энергия лётчиков растрачена, опасность невидима, скрыта на высоте, солнце слепит, облака скрывают стерегущих добычу охотников. Немецкие асы, специализирующие на таком тактическом действенном приёме, имели доминанту в своём сознании – увеличить личный счёт сбитых самолётов врага. Из каких понятий состоит структура тактики свободной охоты:

1. Большая высота засады.

2. Большая обозреваемость воздушного пространства.

3. Засада находится со стороны солнца.

4. Охотники за самолётами противника должны заранее знать их воздушные пути, чтобы вероятность встречи с противником была наиболее велика.

5. Внезапность атаки, пикирование на врага, поражение цели и тотчас же уход из боя на высоту.

6. Не затевать без крайней необходимости групповой маневренный бой.

7. Отточенность до деталей всей последовательности манёвров для поражения самолётов врага.

8. Стремление бить по слабым.

Как Покрышкин развил эту идею? В чем сходство его тактики и в чем различие? Очевидно, одно – Покрышкин взял всё лучшее из тактики свободной охоты. В его тактике подкарауливания армад немецких бомбардировщиков на их пути к линии фронта также фигурирует идея засады:

1. Летящие армады «юнкерсов» не подозревали, что они могут «напороться» над территорией, занятой своими войсками, на встречу с советскими истребителями на пути к линии фронта.

2. Атаки Покрышкина на «юнкерсы» внезапны.

3. Покрышкин так же, как и немецкие лётчики, предпочитал атаковать или со стороны солнца, или из-за облаков, используя свой излюбленный «соколиный удар».

4. Покрышкин изучал маршруты к линии фронта армад немецких бомбардировщиков и летел со своей эскадрильей по такому маршруту, чтобы встреча его эскадрильи с «юнкерсами» с большой долей вероятностей оказалась в тылу у немцев. Риск не встретить группу немецких бомбардировщиков был, но Покрышкин так всё рассчитывал, чтобы свести его к минимуму. Первая главная боевая задача эскадрильи истребителей, командиром которой был Покрышкин – обязательно найти в воздухе армаду «юнкерсов», которая летит к линии фронта. Вторая боевая задача Покрышкина завязать с немецкими бомбардировщиками бой.

В чём было отличие от немецкой тактики «свободной охоты» тактики Покрышкина – ловить самолёты противника в воздухе далеко от линии фронта:

1. Покрышкин всегда атаковал бомбардировщики до бомбежки, а немецкие асы-охотники чаще после неё.

2. Покрышкин стремился завязать групповой бой до полного разгрома всей группы бомбардировщиков, вынуждая их сбрасывать бомбовый груз на территории занятой немецкими войсками, вследствие чего нередко сброшенные бомбы наносили серьезный вред дислокациям врага в его тылу.

3. Покрышкин из боевого порядка «этажерка» наносил последовательную серию атакующих ударов всеми силами своей эскадрильи, пока полностью не рассыпал вражеский строй бомбардировщиков, завязывая групповой бой. Он не помышлял об уходе из боя, победа должны была быть полной, ни один из вражеских самолётов не должен был долететь до линии фронта.

В этом пункте тактика Покрышкина подобна знаменитому приему Наполеона добивать и уничтожать врага в одном месте последовательной серией ударов артиллерии, пехоты и кавалерии. Успех в сражении приходил тогда, когда Наполеону удавалось достигать взаимной согласованности ударов трёх видов войск и, преодолевая исключительное упорство своего врага, Наполеон сеял панику в его рядах.

Отличие тактики атаки Покрышкина от тактики атакующих действий Наполеона в отношении первого удара состояло в том, что Наполеон первый атакующий батальон пехоты посылал почти на верную смерть под картечь и ядра артиллерии, и ружейный огонь обороняющихся, а Покрышкин первый удар по многочисленной группе «юнкерсов» в море огня наносил сам.

4. Покрышкин вынудил командование люфтваффе перестроить всю систему сопровождения истребителей своих бомбардировщиков вплоть до передислокации на аэродромах «мессершмиттов».

5. В основу своей тактики встречи в тылу у немцев их бомбардировщиков Покрышкин ставил выполнение боевой задачи, а не рост личного счёта сбитых немецких самолётов, рост которого был лишь следствием общей боевой задачи.